Близорукость нам предписана уже в силу названия нашего региона. Реальные масштабы предметов и явлений вблизи и разглядеть-то трудно, а соразмерить - почти невозможно. Да мы и не пытаемся. Нам привычнее стенать по поводу гидры коррупции, когда полиция в силу известных ей соображений решает подбросить нам очередное громкое дело, или сокрушаться о тяжкой женской доле,  когда та же полиция с восточной созерцательностью смотрит за побегом серийного насильника, а потом с восточной же страстью ловит его в прямом эфире. Так привычнее. А привычка, как известно, паллиатив счастья.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы оставили практически незамеченным, пожалуй, самое интересное событие прошлой недели, когда министр стратегического планирования предложил свое видение стратегических целей, стоящих перед страной. Да и в силу вышеизложенного  обратить внимания не могли, хотя шпаргалок, подсказывающих неординарность явления, хватало. Мы давно привыкли, что министры у нас рассуждают о чем угодно, кроме того, что находится в их компетенции: министр транспорта - о войне, обороны - о минимальной зарплате, просвещения - о мирном урегулировании. Уже хотя бы в силу этого стоило обратить внимание на то, что министр стратегического планирования говорит о стратегическом плане, пусть и чуточку выходя за рамки своих служебных полномочий (курирование стратегических служб). И само  предложение настолько выпадает из рамок привычных планов урегулирования, что должно было бы заинтересовать почтеннейшую публику. Вместо переговоров под огнем, огня без переговоров и разносторонних уступок, нам предлагает сперва как следует подготовиться к вступлению в НАТО и Евросоюз, а затем и стать полноправными членами этих блоков.

Логических ошибок в аргументации министра стратегии пока не видно. Во-первых, очевидно, что достижение этих целей «хорошо для евреев», ведь полноправные члены этих блоков связаны круговой порукой безопасности. То есть, планирующему на любого из них нападение извне, приходится считаться с угрозой противостояния всему Западному миру. (Сразу отведу возражения сведущих в истории оппонентов насчет того, что НАТО не вмешалось в 1974 году конфликт Греции и Турции из-за Кипра - там речь шла о противостоянии двух членов этого блока). Правда, именно этим доводом всегда пользовались противники идеи вступления Израиля в НАТО, утверждая, что нам, мол, ни к чему связываться, скажем, с СССР, если он решит захватить Исландию. Но и сторонники этой идеи, включая Либермана, вряд ли рассчитывают на несуществующие в природе исландские войска. Дело, повторюсь, в необходимости для потенциального агрессора считаться с серьезной военной и экономической угрозой.

Во-вторых, принятие Израиля в эти блоки хорошо не только для евреев. Если раньше Израилю пришлось бы для реализации этой затеи долго уговаривать «графа Потоцкого», то теперь графская спесь у наших европейских соседей стремительно улетучивается. Вот и Либерман свои предложения аргументирует тем, что борьба с террором и исламским экстремизмом - не частное дело Израиля: «Израиль для врагов цивилизации - не главная, и уж тем более не единственная цель... В Западном мире постоянно растет осознание того, что ему объявлен всемирный джихад. Оказывает свое влияние и повсеместный рост исламского экстремизма. Совпадение интересов Европы и Израиля становится все более очевидным» («Едиот ахронот», 3.1.07).  Надо полагать, министр стратегического планирования не очень рассчитывает на чувство справедливости и совесть европейцев. Вряд ли их так растрогает мужество нашей маленькой, но гордой страны, стоящей на переднем крае войны цивилизаций, что они раскроют нам свои пылкие объятия. Но и из шкурных, или прагматических соображений им вовсе не резон оставлять в этой войне «за забором» страну, не только эффективно противостоящую главной угрозе, но и полностью (экономически, политически, да и географически) интегрированную в европейское пространство.

Единая Европа сейчас лихорадочно завершает процесс расширения, включая в свои пределы страны, еще десяток лет назад непредставимые в Евросоюзе, и делает она это вовсе не из филантропических соображений. Она явно хочет как можно скорее размежеваться с миром, на который система европейской интеграции распространиться не может в силу культурных, социальных, политических, экономических и всех прочих причин. В ЕС поняли, что оставить «за бортом» Румынию или Литву, Словакию или тот же Кипр, означало бы оставить широко распахнутыми ворота для проникновения в Европу через эти страны выраженной европейской ориентации чуждых и нежелательных ей элементов - и человеческих, и товарных, и идейных. Это же верно в отношении Израиля. Это, кстати, частично верно и в отношении такого труднопереваримого для ЕС куска как Турция. С одной стороны, по названным выше причинам, христианской (пока) Европе очень колется абсорбировать мусульманскую и ориентированную на Восток Турцию. А с другой - очень хочется, коль скоро она давно и прочно географически,  экономически и демографически разместила себя в Европе. И вот ведь парадокс - если Турция, с которой для европейцев проблем гораздо больше, давно и активно ведет переговоры о вступлении в ЕС, то Израиль, с которым этих проблем куда меньше, об этом пока даже не заговаривал. Наверное, в силу традиционной еврейской застенчивости. Что-ж, если Либерман поможет нам преодолеть эту стеснительность, то уже этим принесет стране немалую пользу.  

Пять лет, которые министр стратегии отводит на подготовку к вступлению в ЕС, окажутся критическими не только для Израиля, но и для Европы. За эти годы ей предстоит решить массу проклятых вопросов. Ей придется выбирать между политкорректной ахинеей, которой она довела себя до грани превращения в Западный Халифат (или Еврабию, как ее называют некоторые публицисты) и возвращением к нормальному состоянию союза здоровых наций, осознающих не только свою экономическую, но и культурную, духовную, историческую, религиозную, наконец, значимость. Если будет выбрано последнее, то Европе придется решать массу сложнейших проблем, которые она за последние десятилетия сама себе создала. А если будет выбрано первое, то все проблемы будут сняты - как и проблема существования Европы в качестве таковой.

Но и это не все. Процесс «усвоения» и выстраивания взаимоотношений с новыми членами ЕС из бывшего коммунистического блока тоже не будет легким и гладким, он сулит массу сюрпризов. А есть еще и неразрешенный кипрский конфликт на плече которого тяжелой тушей лежит та же Турция... В общем, вполне может оказаться, что спустя пять лет Израилю самому не захочется вступать в этот союз нерушимый.

Если все же программа, предложенная Либерманом, будет принята «за основу», то уже сам процесс подгонки Израиля под критерии, соответствие которым является условием вступления в тот же Евросоюз, даром для нас не пройдет. Если Израиль всерьез решит готовиться, то ему придется поступиться многим из того, к чему мы так привыкли.  Свободе коррупции придется многое уступить свободе экономики, «правоохранительным» - органам стать таковыми без кавычек, т.е. меньше заниматься собственным пиаром, а больше - ловлей жуликов и бандитов, дороги придется изрядно улучшить, дураков - поменьше слушаться. Придется не только хотеть как лучше, но и стараться, чтобы не получилось как всегда... В общем, чем бы игра не закончилась, она свеч стоит.

Но мы ленивы и нелюбопытны. Интересное предложение было встречено пишущей братией непривычно спокойно. Обычно идеи Либермана встречают дружным улюлюканьем, а уж потом они становятся всеобщей повесткой дня. А тут - ни одного потока брани. Кто-то недоуменно хмыкнул (мол, только нас в Европе и ждут), кто-то пожал плечами (мол, мелковато берет), кто-то просто предпочел не заметить. А жаль. Захотим ли мы в объединенную Европу, захочет ли она нас - это вопросы конечно важные, но гораздо важнее постараться соответствовать тому, какой мы эту Европу себе представляем и до которой нам пока - как до звезды. Европа нам, конечно же, не поможет. Вопрос - захотим ли мы помочь сами себе. И на этот вопрос, поставленный министром стратегического планирования, наше общество ответило пока недоуменным молчанием.

Алексей Лоренцсон, "Вести", 11 января 2007 г.