В канун Рош-а-Шана на праздничном заседании Центра партии «Наш дом Израиль» генеральный директор Инна Зильбергерц объявила о знаковом событии: к НДИ присоединились две ключевые фигуры русскоязычных штабов крупнейших политических партий. Это Шимон Каценельсон -  в прошлом исполнявший обязанности мэра Ашдода и председатель совета директоров «Мифаль а-Пайс», член Центра «Ликуда» и глава русскоязычного предвыборного штаба этой партии. И председатель Движения по защите прав частных предпринимателей Борис Шиндлер, координировавший работу аналогичного штаба в «Еш атид»,  являвшийся активистом партии Яира Лапида с момента ее основания.

О новых тенденциях в самой НДИ и отношении к ней в «русском» Израиле, проявившихся в уходящем году, главный редактор «Спутника» Марк Горин беседует с генеральным директором партии Инной Зильбергерц.

Возвращение домой

- Как вы сами оцениваете это пополнение, сам факт его? Оно вас удивило?

- «Удивило» - неправильное слово. Обрадовало – да, но удивляться тут нечему. Люди возвращаются домой, в «Наш дом Израиль», и это – тенденция.

Шимон Каценельсон и Борис Шиндлер широко известны как на «русской улице», так и за ее пределами, и их присоединение к НДИ без преувеличения можно назвать символичным. Вместе с ними к нашей партии присоединилось большое количество их сторонников. Именно с этим фактом связывают беспрецедентно массовое вступление в НДИ в Ашдоде: новыми членами партии стали более 2000 человек.

Я говорю о тенденции, поскольку это не единственный и не первый случай прихода в НДИ активистов других партий. Около года назад к нам присоединилась вместе со всеми своими сторонниками вице-мэр Ашкелона Софья Бейлина, которая много лет была влиятельным членом Центра «Ликуда».

Русскоязычные политики, общественные деятели и активисты стали осознавать (очевидно, на собственном отрицательном опыте пребывания в «больших» партиях), что реализовать свои идеи, планы и амбиции можно только с помощью НДИ. Такой значимый факт: в Израиле около 50 русскоязычных депутатов местных советов, около половины из них – вице-мэры городов, и практически все они – представители НДИ.

Если у кого-то ранее существовали иллюзии, что отстаивать интересы репатриантов надежнее в других партиях, события последнего времени убедили: никого наши специфические проблемы не волнуют так, как НДИ, а если откровенно – никого, кроме НДИ. Все любят «русских» перед выборами, а «Наш дом Израиль» на их стороне всегда. В этом вся разница. Ее надо видеть, знать и не забывать в краткие моменты предвыборных приступов внезапной любви и щедрых посулов.

- Рост популярности НДИ связан с тем, что она теперь – член правящей коалиции, одна из партий власти?

- Не думаю. Связь здесь не прямая, а отчасти даже обратная. Около года мы провели в оппозиции, и были без преувеличения самой активной ее частью. Нам удавалось, и находясь в оппозиции, определять политическую повестку дня. Наши предложения обсуждались в обществе и СМИ, становились в центре дискуссий в Кнессете и правительстве. Мы очень резко критиковали действия власти, а это всегда вызывает симпатии в публике. Именно тогда популярность НДИ стала резко возрастать. Критиковать легче, чем управлять, людям нравятся обличители.

- То есть партия даже проиграла от вхождения в коалицию?

- С точки зрения сбора «электоральных очков» - безусловно. Но смысл политики не в том, чтобы нравиться публике, повышать симпатии в своем электорате и расширять его (хотя многие политики именно так и считают, лишь на это и работают). Это необходимо для достижения хороших результатов на выборах – и только. Смысл политики в том, чтобы улучшать жизнь страны, укреплять ее, вырабатывать и проводить в жизнь важные решения.

И в этом наши возможности при вхождении в коалицию неизмеримо возросли. Мы стали, может, и меньше нравиться, но гораздо больше делать.

- Вы тоже «вернулись домой» - во власть?

- Можете назвать это и так. Но выиграл от этого весь Израиль. И наш электорат, в частности.

Важно не на каком языке, а к какой цели

- НДИ в коалиции уже год…

- Точнее – пятнадцать месяцев.

- Тем более. Что удалось сделать за это время?

- Упомяну первое, что, может быть, не очень заметно со стороны, но это очень существенный момент. Одним своим присоединением к коалиции мы существенно укрепили власть правого лагеря в Израиле.

- Это каким же образом?

- Все очень просто. До нашего вхождения в правительство коалиция составляла 61 мандат, то есть обладала большинством всего в один голос. Таким образом, любой коалиционный депутат мог навязывать любой свой каприз под угрозой – совершенно реальной! – развала правительства. Это не власть большинства, это диктат меньшинства, причем диктовать свои условия мог буквально каждый из 61 депутата, даже такой экзотичный, как Орен Хазан, что он не раз доказывал на деле со свойственной ему непосредственностью. С такой коалицией управлять страной нельзя, правительство работало со связанными руками. Лишь после присоединения НДИ положение изменилось.

- Но НДИ – самая малая фракция коалиции…

- Самая малочисленная, но ключевая. Каждый из наших пяти депутатов – солдат, стоящий батальона. Ни у кого нет такой активности и результативности. Если я возьмусь перечислять все, что ими сделано на законодательном уровне только в уходящем году, наша беседа продлится часы, а в вашей газете не хватит места.

- Давайте выборочно – из самого заметного.

-  Вы заметили, например, что охранники теперь не сидят под палящим солнцем, их рабочие места оборудованы навесами, кондиционерами или вентиляторами, да и вообще условия труда существенно изменились? Это – результат введения закона, инициированного и проведенного дебютантом нашей фракции, депутатом Юлией Малиновской.

Независимо от того, где вы живете, ни один магазин, ресторан, киоск в вашем городе, работающий в субботу, не закрылся по законодательному запрету. Это результат того, что депутат от НДИ, министр алии и интеграции Софа Ландвер заблокировала законопроект о передаче регулирования работы бизнесов по субботам на усмотрение министра внутренних дел.

- То есть рава Арье Дери?

- Да, главы партии ШАС и ее представителей в муниципалитетах, которые собирались покончить с «субботней вольностью» в городах с преимущественно светским населением. То, что не только многие клиенты, но и владельцы и работники этих бизнесов – русскоязычные репатрианты, и в случае введения запрета остались бы без заработка, их, естественно, не остановило бы. А позиция НДИ – остановила. Так же Софа Ландвер не дала ввести монополию главного раввината на гиюр.

День Победы 9 мая отныне – государственный праздник, благодаря закону, который инициировал и провел депутат Одед Форер. Он же добился законодательной отмены дискриминационной меры в отношении новых репатриантов – им паспорта выдавались только после года непрерывного пребывания в стране, требования, которое в современных условиях для многих выполнить нереально. Это нововведение не только ликвидировало дискриминационное ограничение, но будет стимулировать алию.

-  Одед Форер – сабра. Почему именно он выдвигает законодательные инициативы в интересах русскоязычных репатриантов? У вас «русских» депутатов не хватает?

- Да, в семье Одеда Форера только его прадед, который совершил алию в начале прошлого века, говорил по-русски. И вот вам еще одно свидетельство разницы между нашей партией и другими. Во многих израильских партиях есть русскоязычные депутаты. Но продвигать законы и решения в пользу репатриантов они не могут – не находят поддержки в собственных партиях. В НДИ все наоборот: даже депутаты-сабры отстаивают интересы алии. Потому что дело не в том, какой язык родной для того или иного депутата, а в том, какова позиция самой партии, ее руководства.

Тихая революция

- Лидер вашей партии занимает сейчас важнейший после премьер-министра пост в стране. Хватает ли у него времени на решение проблем репатриантов?

- Смотря что считать проблемами репатриантов. То, что, благодаря новой политике в области безопасности, которую стал осуществлять Авигдор Либерман, возглавив министерство обороны, обеспечена тишина на Юге, какой не было со времени Шестидневной войны 1967 года, - не касается «русских»? Спросите об этом русскоязычных жителей Ашдода, Ашкелона, Сдерота… В районах, прилегающих к Сектору Газа, – небывалый экономический расцвет. Люди возвращаются на Юг и связывают с ним свое будущее. Объективный показатель – здесь повысилась цена жилья, которая падала все предыдущие годы.

- Тем не менее, как военный министр может влиять на гражданскую сферу, в частности – социальную, где сосредоточены основные проблемы нашей общины?

-  Может и уже влияет. Один конкретный пример. В первый же год своего пребывания во главе министерства обороны (замечу – не только важнейшего в стране, но и располагающего самым большим бюджетом) Авигдор Либерман начал реализацию масштабного проекта по переводу военных баз и оборонных предприятий из центра страны на периферию. Вы знаете об этом?

- Не только знаю, но и сообщал об этом в своей газете.

- А теперь давайте коснемся социально-экономических аспектов этого проекта.

Во-первых, в центре страны освобождаются обширные просторы земли под городскую застройку. Здесь будет строиться жилье, в том числе для молодых семей, и строительство таких больших массивов приведет к общему удешевлению жилья в центре, где земля в дефиците, она самая дорогая, что, соответственно, отражается на стоимости квартир.

Еще более важен и менее известен второй аспект. Перенос оборонных предприятий в периферийные города создают там, где проблемы трудоустройства особо остры, сотни новых рабочих мест. И это – качественные рабочие места. С высокой зарплатой, полным пакетом социальных условий, государственными заказами, обеспечивающими стабильность работы этих предприятий, что на периферии всегда в дефиците.

Как думаете – кто в первую очередь займет эти места?

- Те, кто обладает техническими специальностями – квалифицированные рабочие, инженеры, техники…

-  Совершенно точно. А таких специалистов значительное количество именно на «русской улице», и именно на периферии им особенно трудно найти достойную работу.

Но и это еще не все. Для приема на оборонные предприятия следует проходить проверку. Туда берут людей, только лояльных государству, не имевших проблем с законом, преимущество - служившим в армии, имеющим соответствующий образовательный уровень. Это, грубо говоря, – наши люди. На новых предприятиях будут работать они.

А уже действующие заводы соответствующего профиля, в частности, в Араде, Сдероте, Нацрат-Илите (заметьте, я перечисляю города со значительной долей русскоязычного населения) по настоянию министра получили и продолжат получать крупные заказы оборонного ведомства. Это гарантия того, что их персоналу не грозит увольнение в ближайшем будущем.

Здесь вопрос не только трудоустройства. Перенос оборонных предприятий значительно улучшит демографический баланс в городах со смешанным населением. Опять же, если выражаться без политкорректности – создаются рабочие места для евреев, условия для удержания и притока сюда еврейского населения. Для многих мест на Юге и на Севере страны это - исключительно острая проблема.

Министерство обороны никогда не считалось социальным. При всех предшественниках Либермана на посту министра так оно и было. Он сумел изменить приоритеты.

Я считаю, это тихая социально-экономическая революция. Последствия ее скажутся в стратегической перспективе, как уже происходило, когда Либерман совершал революционные перемены на своих прежних министерских постах. Благодаря его решениям как министра инфраструктуры, Израиль навсегда избавлен от дефицита воды, во время его пребывания на посту министра транспорта началось бурное развитие шоссейных дорог, появился новый терминал аэропорта имени Бен-Гуриона. Кто-то использует министерские посты для сбора голосов, мы – преобразуем страну.   

Интервью вел Марк Горин, "Спутник"