Спустя четверть века после начала «большой алии» понятие «русский» все еще присутствует в СМИ в одном ассоциативном ряду с такими понятиями, как Сибирь, диктатура, авторитарность, КГБ, интриганство и тоталитарное мышление 

Представим на секунду следующую cитуацию. Ведущий обозреватель одной из газет, анализируя политику «Кадимы» и ее лидера, пишет, что «Шауль Мофаз - синильный аятолла», недвусмысленно намекая тем самым на его иранское происхождение. Или, что комментатор ведущего телеканала называет «хитрым бербером» Амира Переца – выходца, как известно, из Марокко. Представим также, что серьезное издание называет Ахмеда Тиби «повивальной бабкой фатховских молодчиков», напоминая о профессии этого деятеля; Мухаммеда Бараке именует за внешнее сходства и манию величия «инкарнацией Саддама Хусейна», а Ханин Зуаби - «наложницей Каддафи» за ее восхищение этим деятелем. Наконец всех их вместе - агентами ХАМАСа и «Хизбаллы».

Представили? И тут же забудьте, как страшный сон, ибо такое богохульство и во сне страшно представить – не то, что наяву. Подобного кощунства не было, нет, и не будет, ибо это - расизм, а расизм, разумеется, неприемлем в цивилизованном обществе. Но вот незадача – любое правило требует исключения, и таковое присутствует.

На протяжении многих лет мы наблюдаем, как против Либермана ведется откровенная и ничем не ограниченная медийная война, в которой используются все доступные средства – от прямого поношения и оскорблений до всевозможных инсинуаций. Причем в основе всего этого лежит его этническое происхождение, которое всячески подчеркивается и выпячивается, причем всегда – в отрицательном контексте.

Не буду голословен и приведу примеры этих нападок, некоторые из которых у нас на памяти, а другие менее известны. Причем, обратим внимание, кампания эта – расистская в полном смысле слова – набирает обороты по мере того, как Либерман занимает все более заметное место в политической иерархии.

Вскоре после получения Либерманом поста министра иностранных дел «Гаарец» публикует сенсационное сообщение: Либерман, до смерти перепуганный ведущимся против него делом, собирается бежать в Беларусь, к «батьке» Лукошенко. В декабре 2010 года известный журналист «Гаарец» Ари Шавит публикует мрачное пророчество о будущем страны, если юридический советник правительства Иегуда Вайнштейн «не остановит Либермана». Далее следует характеристика Либермана, который, как мы узнаем, - «агент иностранного влияния» и ставленник Путина». «Если Вайнштейн не предъявит обвинение Либерману, тому будет открыта дорога к власти. Сначала он сожрет Нетаньягу, затем сотрет в порошок Ливни, и, наконец, станет премьер-министром. Под руководством Либермана и при поощрении Путина Израиль станет другой страной», - предрекал он.

Вторично Шавит вернулся к этой теме в ноябре 2011 года. «Вопреки мечтам Теодора Герцля, Израиль стал напоминать Россию Владимира Путина, - писал он, явно увязывая свой мрачный прогноз с восхождением Либермана. - На кону стоит израильская демократия».

Вслед за этим выходит еще одна статья на эту тему – уже другого обозревателя «Гаарец», Амира Орена. «Анализируя» соглашение между «Ликудом» и НДИ, Орен приходит к выводу, что речь идет о государственном заговоре, а оба политика – суть не что иное, как марионетки все того же Путина. Нетаниягу у Орена выступает в роли Медведева (он фигурирует под именем «Дмитрий»), а Либерман – Путина («Владимир»), причем «израильский Путин» бесцеремонно манипулирует «Дмитрием» Биби во имя неких интересантов, чьи преступные замыслы также хорошо известны, как и место их гнездования. По версии Орена, Либерман становится главой правительства, или, помимо воли Нетаниягу, втягивает Израиль в ядерный Апокалипсис, цель которого (по замыслу КГБ) – уничтожение Израиля. Таким образом, «ось зла» добивается заветной цели. Амир Орен, повторяю, – комментатор по военным и внешнеполитическим вопросам.

Избирательная кампания обострила эту патологию, как любые трудности и испытания обостряют психоз. 2 декабря Нахум Барнеа считает нужным напомнить о «тяжелом русском акценте» Либермана, а выступление последнего на форуме Сабана считает достойным «сборища олигархов или встреч на одной из дач Путина».

5 декабря Сима Кадмон констатирует «на ясном глазу»: «Когда Нетаниягу хочет уволить кого-либо, он посылает его на детектор лжи, Либерман посылает его в Сибирь».

Пятничный выпуск 7 декабря был особенно богат подобными аллюзиями. Тот же Барнеа публикует еще одну статью, в которой утверждает, что Либерман в «чисто советском стиле» «принудительно-добровольно» заставил уйти из «большой политики» Стаса Мисежникова и Анастасию Михаэли.

Лилах Вайсман («Глобс») «напоминает» читателю, что Либерман – типичный представитель советской партократии. «В точности с советскими поведенческими кодами, он сделал обоим (Мисежникову и Михаэли) предложение, от которого нельзя отказаться».

Шалом Иерушальми («Маарив»): «Здесь (в партии НДИ) все голосуют «за», как в самых мрачных диктатурах». Далее он расшифровывает свою мысль: «Отец Дани Аялона назвал Либермана Сталином. Это грубо, но Либерман, действительно, привнес в нашу политику иную, чуждую нам культуру – жестокую и антидемократическую». Все это – лишь верхушка айсберга, для перечисления всех спекуляций подобного рода не хватило бы и нескольких газетных страниц.

Подчеркиваю, речь не идет о критике Либермана – с его политикой, мировоззрением и высказываниями можно не соглашаться, критиковать его, высказывать, с левых или правых позиций, сомнение в оправданности тех или иных шагов. Это – нормально и даже необходимо в демократическом обществе. Речь идет о том, что Либерман априори фигурирует, как своего рода тень Путина, ставленник Путина, агент Путина и, наконец, израильское воплощение Путина, поклонник и «личный друг» Лукашенко. При этом, никто и никогда не посмел и не смеет упрекнуть Переса и Сарида, неоднократно встречавшихся с Арафатом, Амоса Оза, пославшего недавно книгу со своим автографом Марвану Баргути, левые правозащитные группировки, на основании которых был подготовлен отчет Голдстоуна, и множество миротворцев в том, что они являются «агентами» Арафата, Абу-Мазена, Баргути и т.п. В этих случаях конспирология выглядит не просто неуместной, но преступной.

Совсем другое дело – любые ассоциации с Россией. Путин – «черный человек» мировой политики», зловещая фигура, стоящая за всеми международными силами зла; Либерман, как его двойник «местного разлива», - «источник угрозы» Израилю. Причем источник угрозы сам по себе, вне зависимости от того, что он делает, или не делает – только потому, что существует. Подобного рода отношение не распространяется на других политических деятелей – международных или доморощенных, будь то арабские шейхи или президенты Франции с их откровенными проарабскими симпатиями, арабские партии или МЕРЕЦ.

Дело не только и не столько в Либермане. Спустя четверть века после начала «большой алии» ведущие национальные СМИ, известные и авторитетные израильские журналисты говорят о выходцах из России в тех же терминах, что и 25 лет назад. Понятие «русский» упоминается в ассоциативном ряду с такими однозначно негативными понятиями, как Сибирь, диктатура, авторитарность, КГБ, интриганство, тоталитарное мышление и т.п. Они, как и их лидеры, невежественны, агрессивны, полны предрассудков, склонны к насилию, не признают свободы мнений и т.д. и т.п.

Можно возразить, что таково их мнение, и они имеют полное право его выражать в соответствии с плюралистической и демократической традицией. И это, действительно, так. В конечном счете, в свободной стране журналистика может говорить все, что хочет – даже хором, и даже в унисон. Но есть одно «но»… Перед нами просвещенные, либеральные и прогрессивные журналисты, которые выше всего на свете ценят политкорректность и уважение к правам меньшинств, доходящее порой – в отношении арабского населения – до трепетного благоговения. Те самые журналисты, что боятся назвать араба арабом и используют вместо этого стерильную формулировку «национальные меньшинства», террористов называют «активистами ХАМАСа», а вместо «восточные евреи» используют невнятное словообразование «жители городов развития».

Так что речь идет не только о расизме, но еще и о двойных стандартах – и это, пожалуй, наиболее печальное во всей этой истории. Или СМИ имеют полное право на неограниченное выражение своего мнения, сколь бы жестким, резким и порой одиозным оно ни было, или принципы политкорректности должны распространяться на всех, а не она избранных. В противном случае, мы сталкиваемся с очевидным ханжеством: все равны, но кто-то оказывается ровнее…

 А. Майстровой