Кредо Либермана

Кредо Либермана

Глава НДИ в откровенной беседе с Беном Каспитом на сцене «Габимы» в программе «Шаббат тарбут»

Правила русской драки

-         Я не хочу начинать наш  диалог с политики. Мне хотелось бы сосредоточиться на вашей личной жизни, которая скрыта от большинства людей. Мы знаем Авигдора Либермана, выступающего по ТВ, Либермана-политика. Прежде всего, мы приносим вам свои соболезнования по поводу смерти вашей мамы – Эстер Либерман. Расскажите немного о ней…

- Каждого человека из этого поколения постигли испытания, каждый пережил свою судьбу, достойную романов и фильмов. Мои родители прошли вторую мировую войну, отец вступил в Красную армию уже в 20 лет. Он был ранен под Сталинградом, а закончил войну в 1946 году в Вене. Его брат, Велвеле Либерман, под Сталинградом погиб. Когда отец вернулся в родной город, его упекли в Сибирь. Там он познакомился с мамой - тоже ссыльной еврейской девушкой.  Там и поженились. Без хупы и без оркестра. Разрешение на брак давал военный комендант. Свадебный ужин у них состоял из стакана семечек, который молодожены сгрызли, сидя на кровати. Это было в поселке Тайшет – в самом центре Сибири.

-  То, что ваши родители прошли Сибирь, объясняет о вас многое…

-         - Нет сомнений, что жизнь в Сибири, в советской России сформировала наше упорство, способность противостоять враждебному окружению, отстаивать свое еврейство, свою еврейскую гордость. Мои родители делали все, чтобы сохранить свое еврейство. В то время это требовало немалого мужества и упрямства. Одно из самых ярких воспоминаний моего детства такое. Мы с родителями входим автобус. Автобусы в Кишиневе были всегда битком набиты. Люди толкались, злились друг на друга. И в этот момент трое человек - двое взрослых и ребенок - начинают говорить на идише. Автобус замолкает, все поворачиваются и ненавидящими глазами смотрят на нас. Мне было всего три года, и единственное, что я понимал: мы – «другие», не похожие на остальных. Постоянно в сторону евреев звучали оскорбления. И тем не менее, родители стремились соблюдать еврейские традиции, гордиться своим еврейством, чувствовать себя евреями и не уступать. Это стало для меня нормой жизни.

-         Понимаю. Я и в трехлетнем возрасте не стал бы связываться с вами. Но почему в семье вы оказались единственным ребенком?

-         Мои родители провели свои лучшие годы в эпоху, которая пришлась на Гитлера и Сталина. Отец, как я уже говорил, пошел в Красную армию в 20 лет, а в 37 вернулся из Сибири. И это было нормой в то время. Я помню свой класс: треть учеников - евреи. Почти ни у кого не осталось дедушек и бабушек, сестер и братьев, почти все родители – в возрасте. Так мы росли. Надеюсь, что нынешние поколения никогда не переживут тот ад, в котором побывали мы, и когда я вижу детей, которые требуют от своих родителей двести шекелей на вечернику, я хочу, чтобы они знали и об оборотной стороне жизни. Та закалка, которую мы получили, навсегда осталась с нами.

- Вы говорили, что в Кишиневе, когда начиналась драка, надо было идти до конца. То же самое вы сказали и о ситуации в Газе. Этот подход определял ваши действия и в зрелом возрасте?

-         В политике, как в футболе, – важно, чтобы инициатива всегда оставалась за тобой. Нельзя позволять противнику втягивать тебя в игру на его правилах. Я еще до операции сказал: или мы не входим в Газу, или, если входим, то идем до конца. Мы не вели игру, мы были втянуты в нее. И я привел пример из детства: когда я ребенком шел в школу (а никаких подвозок не было, и надо было идти около полутора километров и в дождь и в холод), часто случалось, что углу тебя поджидает несколько пацанов, и ты понимаешь, что драки не избежать. Единственный способ победить - ударить первым, обратить в бегство или вызвать замешательство. У нас похожая ситуация: если драка неизбежна, то надо идти до конца, не превращаться в мальчика для битья.

Лагерь здравого смысла

-          Я хочу перейти к текущей политике. С 1988 года вы связаны с Нетаниягу. Но когда меня спрашивают об Ивете, я не знаю, каков он, подлинный Ивет Либерман: тот, что «правее стенки», требует расправиться с арабами, или ответственный политик, который делает все для поддержания отношений с США, выступает против досрочных выборов, предлагает свой план мирного урегулирования. Скажи, есть два Либермана?

-         Я отношу себя к людям со здравым смыслом. Это подлинный национальный лагерь – ответственный, серьезный,  взвешенный, прозрачный в своем подходе. И что очень важно – прямой. Наш принцип – не убегать от проблем, не заметать их под ковер, обходиться без лозунгов. Одна из проблем израильской политики – навешивать ярлыки на всех: «левый», «правый», «экстремист», «брутальный». В жизни все иначе. К какой категории отнести такие вещи, как дороговизна жизни, высокая стоимость квартир, нехватка больничных коек? К правым? К левым? К центру?

-         Это, как правило, относится к левым.

-         Я считаю, что это относится к лагерю сторонников здравого смысла. Этот лагерь старается относиться к существующим проблемам с точки зрения сути проблемы. И справа, и слева приклеивают ярлыки, говорят лозунгами. Я хочу говорить предметно, по сути вопроса: что каждая из сторон может предложить для решения проблемы. Но мы все время втягиваемся в войну лозунгов. Нет правого и левого лагеря, – есть люди ответственные, прямые, с ясным мировоззрением, и есть те, кто говорят на языке лозунгов.

-         То есть, вы не относите себя ни к левым, ни к правым, ни к центру?

-         Я отношу себя к национальному лагерю. Меня учили с детства быть прежде всего человеком – «а мэнч», - взвешивать свои действия, не позволять втягивать себя в чужую игру. Но что у нас происходит? Посмотрите на союз Бужи и Ципи. Объединились – и я рад за них. Но на чем делают акценты и они, и все вокруг, когда обсуждают их союз? На сути дела? Нет, обсуждают ротацию. Мы пользуемся этими словами – ротация, коннотация, конспирация – и уходим от сути проблемы. Это также проблема наших СМИ. Они классифицируют проблемы, помещая их под определенной рубрикой, вынося в заголовки, и обходя стороной принципиальные вопросы.

-         То есть, вы говорите, что НДИ не принадлежит к определенному лагерю, а относит себя к лагерю «здравого смысла». Задам конкретный вопрос: если Бужи и Ципи получат наибольшее количество мандатов и пригласят в коалицию Либермана – вы не исключаете возможности присоединиться к такой коалиции?

-         Я ничего не исключаю. И хочу начать с вопроса, который вы не задавали. Мы не относимся к группе, или лагерю под названием «Только не Биби». Я уважаю главу правительства, я работал с ним многие годы, этого человека три раза избирали главой правительства - и вряд ли это случайность. Вам ли не знать, насколько это тяжело в Израиле - быть избранным на такой пост даже один раз, а тем более три раза. Я не исключаю ни Бужи, ни Биби. Я никого изначально не отбраковываю. Я считаю, что изначально отвергать кого-либо только из-за личных отношений или несущественных споров – совершенно неправильный подход. Мы относимся к каждому политику предметно.  Я не психолог. Я сужу по тому, что человек предлагает, что говорит, какие идеи выдвигает.

-          Вы в свое время присоединились к Ольмерту…

-         Да, я вошел в правительство во главе с Ольмертом, несмотря на то, что это противоречило нашим электоральным интересам. После Второй Ливанской войны мы были в катастрофической ситуации – армия в упадке, власть и правительство распадались. И я счел нужным не способствовать распаду, а сделать все для усиления правительства и армии. Мы пошли на этот шаг, поскольку сознавали, что это в интересах государства Израиль, хотя и противоречит нашим интересам.

-         Если вы так поддерживаете нынешнего главу правительства, то почему в 1997 году ушли с поста гендиректора «Ликуда» в результате острой критики? Почему прекратили сотрудничество с «Ликудом» - тоже в результате острой критики? Во время операции «Несокрушимая стена» вы также критиковали главу правительства, и между вами были споры. Непохоже на идиллию.

-         Речь не идет об идиллии. Споры были, есть и будут. Но между спорами и изначальным отказом от поддержки – пропасть. Да, у нас есть разногласия, и поэтому наши пути разошлись.

Мало сказать: «Нет!»

-         НДИ может войти в любое правительство?

-         Партия НДИ входила в коалицию с «Ликудом», «Аводой», харедим, «Шинуем», «Кадимой». Еще раз: главное для меня - суть вопроса. Какие проблемы решаются, как решаются, каковы приоритеты, а не как в детском саду - когда ссорятся, обижаются и не хотят «играть друг с другом».

-         У вас есть другие условия? Условия по сути дела?

-         Да, есть, и мы, в отличие от других, опубликовали их. Одно из наших принципиальных условий связано с региональным урегулированием. Нам предстоит принимать решения, и важно, чтобы мы не позволили противной стороне навязать нам свои планы. Крайне важно, чтобы инициатива оставалась за нами. На следующей неделе я встречаюсь в Риме с Керри, Лавровым и другими представителями «Квартета». Мы видим, что палестинцы все время нас опережают и инициируют дипломатический процесс. Они постоянно представляют свои инициативы в Генассамблее ООН, Совете Безопасности, в правительстве Швейцарии, в европейских парламентах. В этой ситуации недостаточно каждый раз повторять: «Нет!». Мы должны представить свою инициативу, свой план урегулирования. И я считаю, что наше предложение самое разумное и самое логичное.

-         Вопрос в том, есть ли у нас партнер для регионального урегулирования?

-         Прежде всего, мы должны спросить себя: почему до сегодняшнего дня мы не сумели достичь мира с палестинцами. Я согласен с вами: я ужасный человек и правый экстремист. Но почему Шимон Перес, Эхуд Барак, Ариэль Шарон и Эхуд Ольмерт потерпели провал во всех попытках достичь мира? Почему они не сумели прийти к урегулированию? Потому что диагноз был неправилен. И если диагноз неправилен и лекарство неправильно выбрано, то стоит ли удивляться, что больной не выздоравливает? Наш конфликт – не с палестинцами. Наш конфликт – с арабским миром. У этого конфликта три измерения: с арабским миром в целом, с палестинцами, и с израильскими арабами. Это должна быть пакетная сделка. Бужи и Ципи говорят: прежде всего - соглашение с палестинцами. Это невозможно. Если мы идем только по палестинскому тракту, то решаем их проблемы - и остаемся с нашими нерешенными проблемами. Соглашение только с палестинцами ничего не решит.

-         Что побудит арабский мир сесть с нами за стол переговоров? Они требуют принять саудовскую инициативу.

-         Левые говорят: без соглашения с палестинцами невозможно региональное урегулирование с арабским миром. Я не согласен. Мир с палестинцами невозможен без регионального урегулирования с арабским миром в целом. Это урегулирование должно носить характер пакетной сделки. Я подхожу с трезвой и ясной позиции. Все эти вопросы должны обсуждаться одновременно за столом переговоров, вместе с проблемой израильских арабов.

Сегодня это возможно. Каждый кризис представляет определенные возможности. Ближний Восток переживает острый кризис, в который вовлечены ИГ, ХАМАС, «Мусульманские братья», «Хизбалла», Иран, Ливия, Ирак, Сирия. Этот кризис впервые в современной истории создал ситуацию, при которой умеренные арабские страны осознают, что главную угрозу для них представляют не сионизм, не евреи, не Израиль, а радикальный ислам. И в их интересах прийти к всеобъемлющему соглашению с нами, которое включало бы решение палестинской проблемы и проблемы израильских арабов.

Равенство? Да. Но во всем!

-         Что означает решение проблемы израильских арабов?

-         Операции в Газе и Ливане показали следующее: главная проблема израильских арабов в том, что 70 процентов из них идентифицируют себя не с Израилем, а с палестинцами.  Закрывать глаза на такое нельзя. Этот вопрос должен обсуждаться на переговорах – мы не должны делать вид, что ничего не происходит. Когда Абу-Мазен говорит о палестинском государстве, то подчеркивает, что это государство «юдерайн» - без единого еврея. Десятки раз он повторял одно и то же: он не согласится на присутствие даже одного еврея в будущем палестинском государстве. Даже в рамках международных сил, даже граждан других стран.  Израиль же должен превратиться в двунациональное государство с 20 процентами арабов, которые получают все социальные блага: пособие от Битуах-Леуми, пособие по безработице, и прочее.

Я считаю подобное положение неправильным, это может взорвать Израиль изнутри. У меня нет никакой проблемы с израильским арабом, который считает себя законопослушным гражданином, готов служить, готов признавать флаг и гимн Израиля. В этом случае нет никакой разницы между евреем и арабом. И точно также нет никакого различия между евреем-шпионом Вануну и арабом-шпионом Азми Бшарой. Нет различия между евреями и арабами, если и те, и другие сжигают израильские флаги, отмечают «день накбы» и отрицают Катастрофу. Все граждане, живущие здесь, должны быть лояльны по отношению к государству, в котором живут. Те, кто признают Израиль, останутся в нем, те, кто идентифицируют себя с палестинцами, пусть отправляются к Абу-Мазену, и пусть он платит им пособия по безработице.

-         Вы выросли в Кишиневе, знаете, насколько сложно положение национального меньшинства. Сосуществование евреев и арабов в Израиле крайне хрупко, его можно очень легко сломать. Об этой опасности предупреждает ШАБАК. Вы не боитесь таких последствий?

-         Вы упускаете крайне важный момент. Евреи, живущие в какой-либо стране - СССР, США, Франции всегда были подчеркнуто лояльным меньшинством, всегда идентифицировали себя со страной, в которой жили. Они служили в армии, были верны флагу страны и ее традициям, праздновали День независимости. Евреи США всегда празднуют День независимости Америки, евреи Франции – день падения Бастилии, России – День независимости России. Во время первой мировой войны евреи воевали друг против друга в армиях – стран-союзниц: одни – на стороне «стран Оси», Германии и Австрии, другие – на стороне Антанты - Англии, Франции и России. И их лояльность ни в коей мере не противоречила приверженности к иудаизму и еврейским ценностям. То же самое можно сказать и о евреях в арабских странах: они всегда были лояльны по отношению к стране, в которой жили. Так было в Ираке до режима Саддама Хусейна, где министр был еврей. Ничего не мешало им идентифицироваться с флагом и гимном страны, в которой они жили.

Ничего не мешает и нам требовать от всех граждан нашей страны – евреев, мусульман, друзов, христиан – равных обязательств и равных прав. И этот подход – часть нашей программы, который НДИ отстаивает на протяжении многих лет.

Я не думаю, что права Ханин Зоаби, которая оправдывала похищение и убийство еврейских подростков, и называла это не террором, а легитимным сопротивлением, устраивает демонстрации и срывает аплодисменты, потом едет в Катар, встречается там с главарями ХАМАСа, и остается депутатом Кнессета. Мы потребовали лишить ее депутатской неприкосновенности, избирательная комиссия Кнессета приняла решение дисквалифицировать ее, однако БАГАЦ принял решение позволить ей баллотироваться. Однако и в БАГАЦе начинают понимать абсурдность сложившейся ситуации, судя по последним заявлениям судей.

Пойдем сами – возьмем больше

-         Вы выступали против досрочных выборов в Кнессет…

-         Я считаю эти выборы ненужными. Нет никакой причины, чтобы правительство, просуществовав меньше двух лет, уходило в отставку и объявляло о досрочных выборах. Мы были предельно ясны в этом вопросе: накануне Рош а-Шана мы обнародовали свою позицию: или сохранение нынешней коалиции, или досрочные выборы. Попытка создать новую коалицию приведет лишь к интригам, манипуляциям и грязным трюкам. Но в любом случае - это уже в прошлом.

-         Недавно была публикация, что глава правительства считает вас причастным к попытке его свержения.

-         Если я начну комментировать все, что пишут и говорят обо мне, то мне придется перебраться на другую планету. Я думаю, все хорошо помнят мой принцип: «Сказано – сделано». Мы объявили о своем подходе, нас пытались переубедить, но мы стояли на своем: или существующее правительство, или досрочные выборы.

-         Но вы не против коалиции с харедим. Почему тогда не пошли навстречу Нетаниягу, и не согласились на замену Лапида ультраортодоксальными партиями – ведь тогда можно было сохранить правительство еще на два года?

-         Мы были не против харедим, мы были против правительства, которое держалось бы на 61 мандате и превратилось бы в объект вымогательств мелких фракций. Вы можешь легко себе представить, что означает такая коалиция, в которой каждый тянет одеяло на себя. У нас есть печальный опыт присоединения к прошлой коалиции «Кадимы» во главе с Шаулем Мофазом с 28 депутатами, и после этого расширенная коалиция была обречена с момента своего возникновения. Повторное создание такой коалиции еще больше подорвало бы доверие общества к политической системе и имидж правительства. Такая коалиция была бы не в состоянии эффективно управлять страной. Принимать и проводить в жизнь ответственные решения.

-         Вы планируете объединяться с какой-либо партией - Кахлоном или Лапидом? Есть много версий о создании правоцентристского блока такого рода.

-         Мы исходим из нашего опыта. Три раза мы шли самостоятельным списком и дважды в составе блока. В 1999 году мы получили 4 мандата. В 2006 году – 11 мандатов, в 2009 – 15 мандатов. Когда мы шли вместе с «Ихуд леуми», мы получили 7 мандатов, а когда на прошлых выборах объединились с «Ликудом» - то значительно меньше, чем могли бы получить, идя отдельным списком. Поэтому на этот раз мы будем идти отдельным списком и будем надеяться, что получим больше, чем в 2009 году.

-         По опросам общественного мнения, вы получаете 10 мандатов, а «Еврейский дом» опережает НДИ.

-         Меня не интересуют опросы, я умею работать с избирателями. В 1999 году опросы вообще предсказывали, что мы не пройдем избирательный барьер. В 2009 году никто не ожидал, что мы получим 15 мандатов. Думаю, что точно так же произойдет и на этот раз.

-         В последние годы вы все чаще выступаете в качестве ответственного зрелого политика. Вы претендуете на премьерский пост?

-         Прежде всего, я ответственный, но не зрелый (смеется). Я надеюсь провести эти выборы в наиболее эффективной манере – так, как я это умею. И надеюсь, что результат будет соответствующий. Нас интересует суть вопроса, подлинное решение проблем, а не министерские кресла и ярлыки. Я надеюсь, что подлинная и честная дискуссия по принципиальным вопросам позволит изменить существующую политическую систему.

-         Вы не исключаете возможность объединения с Лапидом? Это окончательно?

-         Я уже сказал, что мы приняли решение, и это решение заключается в том, чтобы идти независимым списком. Я никому не советую менять решения за три месяца до выборов. И я надеюсь, что та динамика, о которой я говорил, сохранится.

-         Что вы сделаете после избрания главой правительства?

-         Дам интервью Бен Каспиту.

Отношения с США: дело не в личностях

-         Как вы оцениваете отношения с США? Глава правительства планирует встретиться с Керри, есть информация, что США готовы признать палестинское государство.

-         Идет напряженная борьба, и наступает время, когда нам придется принимать решения. Мы, к сожалению, прежде всего обращаем внимание на отрицательные моменты. Положительные мы не замечаем. Недавно мы одержали победу, предотвратив принятие антиизраильской резолюции в МАГАТЭ, притом, что ее поддержала Арабская Лига. Однако этот успех остался незамеченным. Что касается отношений с США – они стабильные, крепкие и устойчивые, основываются не только на политических интересах, но на экономических, научных и культурных связях, отношениях между людьми, традициях - вне связи с тем, какая администрация у власти в Белом доме и какое правительство в Иерусалиме. Мы видели это совсем недавно: единственной страной, которая последовательно отстаивала наши позиции в Совете по правам человека ООН, были США. США выступили против антиизраильской инициативы Швейцарии. Америка поставляла нам оружие во время операции «Несокрушимая скала» и субсидировала развитие системы «Железный купол». В том, что касается нашей безопасности, позиция США не претерпела изменений.

-         А как насчет «чикен шит» - оскорбительных высказываний в адрес Нетаниягу анонимного американского высокопоставленного чиновника?

-         Не следует воспринимать чересчур серьезно все, что пишется в газетах. Не вам ли, журналисту, этого не знать?

-         Но речь шла о журналисте, который приближен к Белому дому.

-         Я читал эту публикацию. Между друзьями могут быть разногласия, споры, и не надо выносить их в СМИ. У нас есть серьезный длительный спор между иерусалимским «Бейтаром» и тель-авивским «А-Поэлем», но мы же не выносим это на общее обсуждение. То же самое можно сказать об отношениях между нашими политиками и нашими друзьями из США. Проблемы должны обсуждаться за закрытыми дверьми.